Когда-то давным-давно случилась эта история. Правда она или нет, но рассказал мне ее один старый моряк, опытный в морском деле, да и враль, наверное, первостатейный. Однако рассказ его так мне понравился и вызвал столько противоречивых ощущений, что я с удовольствием перескажу его и тебе. Дело было так...
Огромный корабль отправился в плавание. И вместе с ним путешествовали по морю самые разные люди. Были среди них и богатые, и не очень, и разного цвета была их кожа, и роста они были все тоже разного.
Довольно быстро пассажиры подружились между собой, и путешествовать от этого было веселей. Они стали устраивать дружные застолья на палубе, где был ресторан, а по вечерам - танцы на палубе, где была танцплощадка.
И в такие вечера самой заметной фигурой на корабле оставалась маленькая девочка Элли. Она тоже путешествовала на этом лайнере со своими родителями. И доставляла им немало хлопот своим непоседливым и живым характером. Юная Элли была весьма любопытна, подвижна, ну а усидеть на одном месте не могла и минуты. Она хотела чувствовать себя в движении постоянно, стремилась все время узнавать что-нибудь новое, и сознавать движение мыслей в своей головке и ощущения в своем юном и прекрасном сердечке.
Она обожала убегать из каюты и как маленькая птичка порхать по всему кораблю, по всем его шикарным палубам. Но было у нее и любимое место, где она замирала ненадолго, отдаваясь тому волшебному ощущению, которое возникало при виде морских просторов. Это место было на носу корабля. Когда Элли стояла там, ей начинало казаться, что и этот огромный лайнер - единое целое, и это она, Элли, так свободно скользит по морской глади; и в эти минуты она как бы становилась частью этих волн, брызг, солнечных лучиков, играющих на воде, ветра... И чувство свободы переполняло все ее существо. Тогда она вытягивала ручки вверх, приподнималась на носочках и легкий, похожий на птичий, радостный крик вырывался из ее груди и смешивался с криком чаек, парящих над морем. И Элли опять отправлялась в свое путешествие по кораблю.
Потом ее, конечно, находили родители, журили за то, что она заставляет их волноваться, но это не омрачало их путешествие, и не мешало Элли чувствовать себя превосходно.
Мама и папа любили свою дочь, и очень гордились ею. И конечно, им было приятно слышать то, что говорили окружающие об их ребенке в те самые вечера, когда на палубе играла музыка и пассажиры танцевали. Танцевала и Элли. Танец был ее триумфом. Она жила в нем. Каждая клеточка ее тела двигалась в гармонии с музыкой, а музыка, прекрасная музыка, вызывала у Элли то самое ощущение свободы и счастья, которое она испытывала при виде моря. И танец был ее рассказом об этом, рассказом, полным самыми высокими чувствами, самыми светлыми мечтаниями. И маленькая девочка была настолько чудесна в эти мгновения, что все пассажиры смотрели на нее как зачарованные и выражали свое восхищение танцовщицей. Ей пророчили большое будущее и советовали родителям развивать таланты их дочери.
Но однажды случилось несчастье. Разразился страшный ураган. Это было настолько внезапно, что никто даже не понял сначала, в чем дело, и не знал, как вести себя. Как будто ночь опустилась на все вокруг, а потом грянул гром и хлынул сильный ливень, и волны в пол-неба начали бить и швырять судно, как крохотную щепку. Поднялась паника, хаос и ужас овладели кораблем. И не сразу, совсем не сразу, заметили, что пропала маленькая Элли. Ее потом искали, думали, что она оказалась не в своей каюте или спряталась где-то на палубах, но все поиски были тщетны. Безутешны были родители. Пассажиры все сбились с ног в поисках маленькой танцовщицы, но все было напрасно.
А с Элли случилось вот что. Как раз в ту минуту, когда начался шторм, она стояла на своем любимом месте на носу корабля, наслаждаясь соленым морским ветром. Она не успела ничего понять, когда огромная волна перекатилась через палубу, унося с собою в бездну все, что попадалось ей на пути. Элли некогда было даже испугаться, все произошло мгновенно. Поэтому, наверное, она и смогла выплыть на поверхность. Когда она огляделась, то только тогда поняла весь ужас случившегося; она видела над собой корабль и людей, в панике мечущихся по палубам. Она кричала, но кто мог услышать ее крик за рокотом огромных волн? Вдруг Элли заметила недалеко от себя смытую за борт шлюпку, и устремилась к ней, в последней надежде на спасение. И тут очередная волна подхватила утлое суденышко, и с такой силой ударила о борт корабля, что на поверхности остались лишь жалкие обломки. За один из них и ухватилась маленькая девочка. Вокруг было темно. Свистел штормовой ветер и грозно рокотали волны. Элли вскарабкалась на доску, прижалась к ней и вся замерла в ожидании своей участи. Она боялась шелохнуться, чтобы не соскользнуть в море. Элли зажмурила глаза и крепче прижалась к обломку шлюпки. Так еще долго ее носил по морю шторм, сколько - она и не вспомнит.
Шторм продолжался всю ночь и утих лишь к вечеру следующего дня. Все это время Элли провела без единого движения. Она впала в оцепенение. Даже мыслей не было никаких у нее в голове, кроме одной: я не должна двигаться, иначе я упаду в море и погибну; я не должна чувствовать холод воды, иначе я погибну; я не должна ощущать боли от заноз в руках. Этот обломок - все, что у меня есть сейчас. В таком состоянии и с этими мыслями Элли провела все это время. И даже когда выглянуло солнце, она как будто не заметила этого. И когда со спасательной шлюпки с корабля увидели ее и поплыли к ней, она не чувствовала ничего, кроме желания оставаться недвижимой, и тем самым спастись.
И когда ее подняли на борт корабля, она все еще не могла поверить, что весь кошмар закончился, что у нее под ногами твердая палуба, что ее закутали в теплый плед, и ее окружают радостные, счастливые ее спасением, добрые к ней люди. Что нет больше мрака, холода и ужаса, бездонной пучины, от которой ее отделял лишь обломок шлюпки.
Конечно, она провела потом несколько дней в постели, ее окружали вниманием и заботой все пассажиры и члены экипажа, ведь все так полюбили ее за время путешествия. А потом, когда Элли почувствовала себя лучше, говорят, первое, что сделала - это отправилась на нос корабля...
Вот и вся история, что поведал мне старый моряк. Он был матросом на том корабле, и участвовал в спасении маленькой Элли. Я уже было пожалел, что сказал ему, будто я писатель. Он, оказывается, не любит нашего брата, и наотрез отказался поведать мне конец этой истории, мол, и без того навру с три короба. А я ничего не стал додумывать, и напечатал все как было, с его слов. Прямо вот так, без конца получилась сказка.
Однако недавно в редакцию, которая напечатала мой рассказ об Элли, пришло приглашение на танцевальный вечер по случаю начала рождественской недели. Но это бы еще полбеды, беда в том, что приглашение то было на мое имя, а я, откровенно говоря, к танцам отношение имею весьма далекое...
Так вот, на этом вечере я побывал, и скучным он был в меру до той поры, пока не стала танцевать одна девушка... Такого выражения свободы и радости, столько жизни и чувственности в танцах я раньше не видел. И я ее, конечно, не знал, но что-то внутри подсказывала мне, что мы с ней уже знакомы.